Экспертное мнение

Специфика проведения электоральных прогнозов и экзитполов в России

Интервью с Алексеем Чуриковым, управляющим директором Департамента опросов населения инФОМ о том, какие методы и технологии используются для успешного прогнозирования результатов выборов, о специфике проведения электоральных прогнозов и экзитполов в России, о методах, которые ФОМ применял в этом году и новых подходах к решению традиционных проблем.

Алексей Владимирович, что представляют собой электоральные прогнозы? Какие методы и технологии используются для успешного прогнозирования результатов выборов? Какие методы (модели, технологии) ФОМ применял в этом году? Насколько этот опыт был удачным?

Электоральный прогноз – это попытка предсказать процент голосов, который получит на выборах каждый кандидат или партия. При прогнозировании выборов в Государственную думу или в законодательные собрания иногда идут еще дальше: пытаются предсказать, сколько мест достанется каждой партии, преодолевшей проходной барьер, учитывая при этом и голосование в мажоритарных округах.

Теперь о методах. Не буду даже пытаться перечислить все методы, используемые при прогнозировании. Можно отослать читателей к опыту ВЦИОМа, который при прогнозировании прошедших президентских выборов применил шесть разных методов. Практика ФОМа гораздо скромнее. Наши прогнозы базируются на данных опросов избирателей. Но чтобы получить из опроса прогноз, следует изрядно потрудиться. Надо понять, сколько людей из тех, кто собирается идти на выборы – а таких бывает 80–90% – пойдет голосовать на самом деле. Надо учесть тех, кто не собирается идти, но все же пойдет. Надо угадать, как проголосуют люди, еще не определившиеся со своим выбором, а также – кто из определившихся передумает и проголосует иначе, чем сказал при опросе. Ответы на перечисленные вопросы дают прогнозные модели, которых у ФОМа две. Их можно отнести к типу вероятностных моделей. В основе этих двух моделей лежит разная математика, но результаты получаются довольно близкие, мы их в итоге усредняем. Кстати, упрощенный вариант прогнозной модели доступен на сайте ФОМ – это Машина предвыборных прогнозов. В неё мы начинаем загружать данные опросов примерно за месяц до выборов, а посетители сайта могут сами делать прогнозы, задавая свои параметры прогнозной модели.

Важно отметить, что прогноз, основанный на результатах опроса, дает распределение голосов на момент проведения опроса. Чтобы дать прогноз на день выборов, надо учитывать изменения в электоральных намерениях избирателей, особенно в последние дни перед выборами. Разовый опрос не позволяет учесть динамику, требуется как минимум два замера. ФОМ сделал несколько замеров на протяжении месяца перед выборами. В целом наш опыт прогнозирования прошедших президентских выборов можно считать удачным.

Есть ли специфика в проведении электоральных прогнозов и экзитполов в России по сравнению с другими странами? Каковы возможности и ограничения заимствования зарубежного опыта для нашей страны?

Многие методы, используемые в других странах, применимы и у нас. Однако заимствовать зарубежный опыт надо с оглядкой. Не все вопросы из анкет предвыборных опросов, которые хорошо определяют электоральные предпочтения избирателей в странах с устоявшейся партийной системой и укоренившимися традициями голосования, будут эффективны в России. Есть и чисто российская специфика. Например, перед думскими выборами 1993 г. сторонники В. Жириновского «стеснялись» признаваться в своей приверженности его партии, и в результате практически все полстеры дали заниженный прогноз по ЛДПР. С тех пор много воды утекло, и в последние несколько лет электорату В. Жириновского присуща другая особенность: довольно низкая явка наряду с высокой декларируемой готовностью прийти на выборы. Если не учитывать эту особенность, его электоральный прогноз будет завышенным.

Вместе с тем, некоторые успешные методы прогнозирования вряд ли удастся адаптировать к российской действительности. В частности, метод Аллана Лихтмана (Allan Jay Lichtman) «13 ключей к Белому дому», который безошибочно предсказал победителей всех президентских выборов США с 1984 года, включая Дональда Трампа. Этот метод предлагает эксперту дать ответы «да» или «нет» на 13 стандартных вопросов о текущей политической, экономической, социальной ситуации в США, а также о харизматичности основных кандидатов в президенты. По числу ответов «нет» можно определить победителя заблаговременно и без каких-либо опросов общественного мнения. Конечно, предсказать победителя последних президентских выборов в России можно было и без всяких «ключей», но это не доказывает возможность переноса метода Алана Лихтмана на российскую почву, по крайнем мере, в обозримом будущем.

С какими трудностями столкнулись социологические компании при проведении экзитполов на президентских выборах 2018? Наблюдались ли в этом году изменения в электоральном поведении избирателей и потребовали ли они поиска новых подходов?

Основную трудность в день выборов, по крайней мере для ФОМа, создала непривычно холодная погода. Интервьюеры мерзли, но все же отстояли свою 12-часовую вахту у выходов с избирательных участков. А вот планшеты порой не выдерживали, быстро разряжались, хотя интервьюеры пытались согревать их своим теплом. Не спасали и запасные аккумуляторы, приходилось в ходе опроса переходить на бумажные анкеты.
Если говорить об изменениях в поведении избирателей, то в первую очередь обращает на себя внимание увеличение доли отказов от участия в опросе. На экзитполах прошлых лет отказы составляли в среднем около 30%, а на последнем экзитполе доля отказов выросла до 37%, причем как у ФОМа, так и у ВЦИОМа. Но на результаты опросов это, похоже, не повлияло.

Насколько совпали результаты прогнозирования президентских выборов с данными ВЦИК и данными экзитполов?

Результаты нашего экзитпола получились довольно близкими к данным ВЦИК, несмотря на большое число отказов, максимальное отклонение составило 0,4 процентных пункта (п.п.). Отклонения в прогнозах побольше. Если брать последний прогноз экспертов ФОМа за три дня до выборов, который уже нельзя было опубликовать, то в нем наибольшие отклонения получились по В. Путину, чей результат был занижен на 2,4 п.п., и по явке – занижена на 2,5 п.п.

Есть ли расхождения с данными экзитполов ВЦИОМа? Что может быть причиной расхождений?

Расхождения есть, но небольшие. Самая большая разница – в доле голосов за В. Путина – 2,4 п.п., по остальным кандидатам различия не превышают 0,7 п.п. Рассуждать о причинах таких несущественных различий не имеет смысла, они сводятся к разного рода случайным погрешностям.

Каковы новые подходы к решению традиционных проблем организации и проведения экзитполов: построение выборки, проведение интервью, проблема отказов, обработка данных, публикация результатов?

Интенсивнее всего новые подходы внедряются при обработке данных и представлении результатов. Компании разрабатывают для этого новые программные средства, позволяющие совершенствовать контроль качества данных, скорость их поступления и обработки. Все большая часть интервью проводится на планшетах, которые обеспечивают автоматическую передачу всего массива первичных данных, что позволяет быстро получать не только общие результаты голосования, но и срезы по половозрастным группам избирателей. Результаты отображаются в виде таблиц и графиков в режиме реального времени. Правда, все это недоступно широкой публике до 21 часа, когда закрываются последние избирательные участки и разрешается публикация результатов экзитполов. В этом году ВЦИОМ впервые применил технологию блокчейн: сразу после загрузки данные оказываются в публичном доступе и в них нельзя внести никакие изменения, что повышает доверие к результатам.

При опросе респондентов на избирательных участках применяются разные подходы. ВЦИОМ отдает предпочтение режиму самозаполнения – респонденту предлагается самому отметить в бумажном бюллетене или на экране планшета, за кого он проголосовал. После чего бюллетень опускается в специальную урну, а экран планшета обновляется, так что интервьюер не знает ответа респондента. Такой подход обеспечивает анонимность ответов, но при этом требует от респондента определенных усилий. ФОМ применяет традиционный подход: интервьюер задает вопросы и сам фиксирует ответы респондента на планшете или на бумаге. Параллельно мы проводим небольшое число интервью в режиме самозаполнения для сопоставления результатов, но пока существенной разницы в ответах не выявили. Влияет ли анонимность ответов на число отказов? Видимо, нет, если судить по одинаковому проценту отказов в экзитполах ВЦИОМа и ФОМа.

Если говорить о построении выборки, то могут применяться разные методы, которые, кстати, у ФОМа и ВЦИОМа различаются. Но в них нет ничего принципиально нового.

Как преодолевать ограничения экзитполов, связанные с развитием новых избирательных технологий (например, электронным голосованием), с увеличением масштабов досрочного голосования, голосования на дому, на закрытых участках?

Действительно, экзитполы не позволяют опросить тех, кто голосовал не на избирательном участке, а досрочно или на дому. Доля такого голосования относительно невелика, а говорить об ее увеличении не совсем корректно. Например, в этом году доля досрочно выданных бюллетеней составила 0,30% от всех выданных бюллетеней, а на президентских выборах 2012 г. – 0,33%. На выборах в Госдуму 2016 и 2011 гг. эти показатели были лишь немногим меньше: 0,21% и 0,26%. Доля бюллетеней, выданных вне помещения для голосования в день голосования (т. е. голосование на дому), на последних выборах составила 6,55%, на президентских выборах 2012 г. – 8,22%, а на выборах в Госдуму 2016 и 2011 гг. – 6,48% и 6,62% соответственно. Статистики по доле голосующих на закрытых участках у меня нет, но думаю, что она не превышает долю проголосовавших досрочно. Весьма возможно, что результаты перечисленных видов голосования отличаются от голосования на обычных избирательных участках. Я даже попробовал экспертно оценить возможный вклад этих не учитываемых экзитполом голосов. У меня получилось, что для В. Путина он не превысит 0,7 п.п., а для остальных участников выборов может составить от 0 до 0,4 п.п. Для более обоснованных оценок нужны специальные исследования, но вряд ли цифры будут заметно отличаться. Не думаю, что ради этого стоит вносить коррективы в результаты экзитполов.

Что касается будущих избирательных технологий, например, удаленного электронного голосования (речь не идет о сегодняшних КОИБах), то будем решать проблемы по мере их поступления, пока готового решения нет.

© 2020-2022 Ассоциация исследовательских компаний «Группа 7/89». Все права защищены.

Поиск